1. От Тони до Саломеи

         "Тони и волшебная дверь" Г.Фаст ("Tony And The Wonderful Door" H.Fast)

    Книга совершенно лёгкая в плане словаря, что было своевременно удобно, учитывая и необходимость плавного погружения в язык, и факт того, что телефон с переводчиком не всегда был под рукой во время поездок.

    Одна из интересных мыслей этой книги - детская ложь и реакция на это явление со стороны взрослых. Маленький Тони делится с родителями своей тайной - волшебной старой дверью недалеко от их дома, которая ведёт в Америку времен индейцев. Он уверяет взрослых, что ни раз там бывал и что даже подружился с вождями некоторых племён.

    В детстве фантазия с реальностью переплетаются настолько неотделимо, что, дополняя друг друга, являются равноправными создателями картины мира.

    Однако родителей такие рассказы только злят, они ругают мальчика за враньё и грозят заколотить дверь, которая в данный период является столь большой и важной частью жизни Тони, помогающей в преодолении проблем в школе и семье.

    В этот момент появляется персонаж, наиболее других симпатизирующий мне в этой истории - старый доктор Форбс (Old Doc Forbes), человек с огромной библиотекой, знаниями и собственными работами в области истории Америки, главным образом во времена коренных ее обитателей. Узнав про ситуацию с Тони и поговорив с мальчиком лично, доктор приходит к способу решения проблемы, отличному от радикального решения отца мальчика. Форбс говорит про себя: "Ты теряешь терпение из-за фантазий этого мальчика. Как же ты сможешь ему помочь, если будешь повышать на него голос? <...> Не называй его лжецом и не кричи на него." ("You are losing your temper over this little boy's fantasy. How can you help him if you begin to shout at him? <...> Don't call him a liar, and don't shout at him.").

    Последние абзацы книги показывают нам плоды стараний и терпения доктора Форбса. Уже взрослый Тони забывает про волшебную дверь с индейцами, зато открывает для себя нечто новое: "Когда Том вырос <...>, он понял, что жизнь в правильном, полном смысле этого слова, состоит из противостояния многим волшебным дверям. <...> Это были двери в стенах невежества, предрассудков, страхов и несправедливости. Но если у человека хватало смелости пройти через эти двери, награда была велика." ("As Tony grew up <...>, he discovered that life in a good, full sense, consisted of  confronting many wonderful doors. <...> There were doors in walls of ignorance, superstition, fear and injustice. But if one had courage enough to go through these doors, the rewards were great.").

    К хорошей детской книге можно вернуться уже в более осознанном возрасте, и обнаружить те мысли автора, которые таким образом вписаны в текст, что они остаются незамеченными ребенком и потому не перегружают его восприятие, но для взрослого человека становятся необычным сюрпризом в книге, которую он по воспоминаниям воспринимал как простую занятную историю из детства.

        "Женщина в белом" У. Коллинз ("The Woman In White" W. Collins)

    Книга адаптирована и, насколько я понимаю, сильно сокращена (текст, не считая словаря в конце книги, уместился на ста тридцати четырёх страницах).

    Способ, выбранный автором для рассказа своей истории, впечатлил и заинтересовал с самого начала - книга состоит из повествований различных персонажей. Угол обзора постоянно меняется, и всё же текст не спутанный и хаотичный, напротив - такой способ презентации истории позволил раскрыть почти каждого центрального персонажа и дать четкое представление о героях и их взаимоотношениях.

    Единственно будто упростили, будто не дорассказали про сэра Персиваля Глайда (Sir Percival Glyde), без которого не было бы в жизни остальных героев столько "веселья" и, соответственно, не о чем бы было писать детектив. Я не люблю заниматься попытками найти в личностях просто подло невоспитанных или избравших как единственную ценность в жизни деньги (ради которых можно не то, что по головам, по жизням пройтись) людей сломленных, обиженных или непонятых, однако здесь нельзя не заметить, что ни разу ситуацию не показывали с угла обзора Персиваля. В книге, и то со слов друга-приятеля Персиваля графа Фоско (Count Fosco), даётся как аксиома то, что из-за незаконнорожденности и, соответственно, отсутствия официального статуса (иллюзию которого Глайд так отчаянно пытается защитить) Персиваль решает гнаться за материальным достатком и статусом в обществе и находит решение сразу двух проблем в браке с Лорой (Laura). Не ясно, то ли он такой однобокий картонный персонаж, то ли его истинные мотивы и чувства столь витиеваты и запутаны, что не видны с первого прочтения, а сокращение текста и вовсе лишило возможности уловить душевные движения этого человека.

    Но чтобы разбирать персонажей столь многоярусной истории, надо, конечно же, прочитать книгу целиком, а еще лучше в оригинале. На счастье, одна прочитанная за это лето целиком неадаптированная книга у меня всё-таки имеется.

        "Саломея" О. Уайльд ("Salome" O. Wilde)

    Книга эта попалась мне совершенно случайно, была в моих руках недолго, но за два дня успела показать мне историю, которая произвела на меня длительное сильное впечатление.

    Сама книжка была маленькая, но умещала в себе и вступительную информативную статью, и полный оригинал перевода Дугласа, и иллюстрации Обри Бёрдслея (те самые, которые Оскар Уайльд назвал скорее японскими, нежели иудейскими рисунками), и даже отрывки из других произведений, посвященных Саломеи, начиная с первоисточника, где она еще безымянный персонаж, продолжая первым упоминанием ее имени Иосифом Флавием, заканчивая стихотворениями, написанными после драмы Уайльда.

    Текст пошел на удивление проще, чем ожидалось, хотя волшебные полуметафорические монологи Иоканаана, наполовину состоящие из слов устаревшего написания, порой вгоняли в ступор и было обидно, что наиболее симпатизирующего мне персонажа я не могу проанализировать должным образом, но, похоже, этого пророка не понимали до конца даже герои пьесы.

    Произведение поражает во всех смыслах. Взаимодействия героев (хотя чаще создается чувство, что взаимодействуют не то, что сами герои, а какие-то миры вокруг персонажей, миры, в которых каждый герой живёт по отдельности), фигура каждого отдельного персонажа, чувства... Любви? Любовь, например, Саломеи настолько по-детски эгоистичная и любопытная, что Иоканаан будто отражается в глазах девушки игрушкой, которую она, как ребенок, будет тянуть на себя всё с нарастающей силой, когда кто-то другой попытается отнять у нее эту вещь; и не важно, что в итоге объект любви, привязанности или увлеченности в итоге сломается - зато это она его сломала, а не кто-то другой заключил в объятия! Любовь из любопытства, когда ребенок, замечая яркую, странную игрушку, которой раньше у него не было, хватает интересный объект и пытается разобрать его, чтобы понять, как это работает, а в итоге непоправимо ломает.

    Еще больший восторг вызывает тот факт, что автор первый, кто сделал Саломею своевольной. Если ранее истории об этой героине объясняли желание Саломеи заполучить голову Иоканаана исключительно как исполнение воли матери, то в трактовке Уайльда Саломея прямым текстом говорит, что это исключительно ее желание и решение, а не исполнение чьих-то просьб (к огромному сожалению у меня больше нет под рукой той книжки, чтобы привести красивую цитату). Уайльд показал такую выразительную саму по себе Саломею и такие нелёгкие для восприятия и понимания чувства, какие читатель тех времен до этой пьесы не видел.

    Но остается одна мысль, не дающая мне покоя. Оскар Уайльд так ярко, так чувственно, так по-своему рассказал эту историю, будто первоисточник был не более, чем именами и примерной расстановкой действий. Я мало знаю биографию этого писателя, я не погрузилась в его мир должным образом (сделать это до конца справедливо по одной книге, пусть даже столь выразительной, мне кажется невозможным), но почему-то мне кажется, что Саломея была своего рода собственным предсказанием для Уайльда. Но всё это мне только предстоит узнать.